Прибытие в Сити 17

Зарисовка начальной сцены G-man'а и поездки на поезде по Пустоши


Яркие вспышки в глазах... Шипение декомпрессии... И вдруг внезапный холод. Холод... Хоть какое-то чувство.

Он ничего не чувствовал уже... Сколько? Он спал? Даже во сне люди что-то ощущают: образы, звуки, вкусы. Но для Гордона Фримена уже давно ничего не было. Даже снов. Что-то гораздо глубже. Темнее. Какое-то оцепенение, после которого даже этот ледяной пар показался ласковым рассветом.

Теперь ярче. Там что-то двигается. Кто-то. Примешиваются новые чувства. По его лёгким растекается боль. Он хотел бы потереть руки, чтобы вернуть им чувствительность, но не знал, где они. Не совсем верится в то, что у него есть тело способное ощущать боль. А ещё этот голос, проникающий внутрь, вкрадчивый, как шипение ледяного пара:

«Проснитесь и пойте, мистер Фримен. Полагаю, я заставил вас достаточно ждать».

Этот голос... И откуда-то из темноты проступает расплывчатый образ. Морщинистое лицо с прищуренными глазами, кажется, будто оно одновременно парализовано и поражено резкими тиками - так бывает в глубокой старости или при нервном расстройстве. Лицо парит в дымке, оно размыто по краям и кажется нереальным. Где-то он уже слышал этот голос... Когда-то...

«Десять лет, мистер Фримен. Разумеется, для вас все совсем не так. Но десять лет - это долгий срок. Достаточно для человечества, чтобы проглотить свою гордость и смириться со всеобщей долей. Достаточно, чтобы ваши собратья привыкли к хозяйскому ошейнику. Достаточно, чтобы зажили первые рубцы от кнута. Достаточно, чтобы забыть как всё было раньше».

Теперь появился какой-то тикающий звук, низкий гудящий перестук. Голос затихал, лицо исчезало. Чувства стали отчетливее.

«Но вы не забыли, мистер Фримен. Вы все еще помните вкус свежего воздуха. Вы помните что такое свобода. Вы помните... небо».

И оно исчезло. Твердая поверхность под ним. Лязгающий звук больно ударил в уши, и он узнал перестук вагонных колес.

«Эй, приятель...»

Он открыл глаза. Лицо - не то знакомое из тумана, а другое, нависало над ним. Он резко выпрямился и уставился на другого человека, своего попутчика. Завертелся на сиденье, дико озираясь. Это был вагон поезда, и на какую-то секунду ему вспомнился другой поезд, из другого времени. Сколько же времени прошло? И как он сюда попал?

«Мистер, нельзя так разгуливать, - сказал человек, участливо глядя на него. Говорил он взволнованным шёпотом. - Где ваша маска? Только суньтесь без неё наружу, будете кровью харкать! Оглянуться не успеете, как помрёте. Вот, нате, у меня есть запасная. Приберёг тут на всякий случай, с меня как-то одна свалилась, и с тех пор я всегда ношу запасную. Мне тогда очень туго пришлось... Надеюсь, у меня не будет из-за этого неприятностей, но вам она нужнее. Давайте... Мы вот-вот приедем в Сити-17. Надевайте».

Image
Поезд-лезвие
Он едва мог поднять руки. Жизнь в них возвращалась очень медленно. Пока он пытался привести себя в чувство, незнакомец натянул на него маску и туго закрепил на затылке. В нос ударил затхлый угольный запах, и он чуть не задохнулся, но потом успокоился, велев себе продумать, изучить и спланировать все свои движения. Через слегка закруглённые линзы Гордон уставился на загаженный вагон.

Рваные подушки на сиденьях, тусклые лампочки, половина из которых перегорела, пол засыпан мусором, опилками и окурками, на ободранных алюминиевых панелях следы сорванных объявлений. Повсюду плакаты с изображением серьёзного человека с совиными глазами, наблюдающими за пассажирами. Везде одно и то же выражение лица и несколько вариантов одной и той же надписи: «КОНСУЛ ГОВОРИТ... НЕ БОЙТЕСЬ. КОНСУЛ ГОВОРИТ... ДОКЛАДЫВАЙТЕ».

«Ну вот».

Незнакомец уселся назад на противоположное сиденье, облегчённо улыбаясь. В окно позади него виднелся отвратительный пейзаж. Обломки, руины, запустение, останки ландшафта, который он едва узнавал, и который лишь частично напоминал тот, что он видел раньше. Казалось что мир, который он знал, прошлый мир, подняли и сбросили с огромной высоты. Разрушенные здания, столбы с оборванными проводами. Жирные, раздутые деревья, казалось, принюхиваются к поезду, втягивая пыльный воздух.

«Меня, кстати, зовут Самуэль. Самуэль Г-11789РФ, если вас интересуют формальности. Я тут шёл мимо и увидел вас, лежащего на сиденье, думал, что вы уже коньки отбросили. Не знаю, как вас вообще пустили на экспресс без маски. Вы, наверное, в куполе работаете, да? В пустошах? Мы все удивились, что они взяли да и остановили экспресс неизвестно где - первый раз такое вижу. А вы сами из Сити-17? Я пару дней назад получил предписание: «Переехать в 17». Как всегда. Переселяют народ, морочат всем голову. Последние три месяца я провел в 49. Я ни в одной зоне больше шести месяцев не задерживался. 17, может, ещё ничего. Я слышал, что Консул живёт там уже некоторое время. Может, я даже смогу увидеть его... Некоторые его ненавидят, но я думаю... Что можно против него сделать? Можно было пойти на сделку или умереть, так? По мне, так мы многим ему обязаны. Мне бы очень хотелось увидеть его своими глазами. О! А вот и Семнадцать».

Гордон обернулся и посмотрел в окно позади него. На горизонте растянулось что-то огромное, какая-то тень проглядывала через облака газа, поднимавшиеся от руин, словно там был огромный пожар, который невозможно погасить.

Город.

Вдалеке, за угрожающими обломками, виднелись многоуровневые башни. Рядами поднимались строения неизвестного возраста и архитектуры - изолированный город, проступающий из кислотного тумана. Позади строений с трудом просматривался огромный шпиль неправильной формы - его верхушка скрывалась в дыму, затянувшем небеса.

Самуэль сказал: «По-моему... Так это очень похоже на 49. И на 40. Издалека они все кажутся одинаковыми. Только когда попадёте в город, начинаете понимать, каким он был раньше - ну, вы знаете. До этого».
Image
Вокзал Сити 17
Гордон не заметил приближающегося туннеля. На секунду ему показалось, что дым сгустился так, что закрыл собой весь свет, но потом услышал грохот поезда в тёмной трубе. Потом мимо пронеслись тусклые лампочки, осветив серебристые камни и шлак, соединенные какими-то железками. Ему показалось, что он видел человеческую бедренную кость, торчавшую из стены, и круглое углубление, похожее на кусок черепа. Они проехали через раздвижные ворота, и стены стали гладкими, тёмными и ровными. А потом поезд дёрнулся, и заскрипели тормоза. Впереди вспыхнул свет, и они въехали на просторную станцию.

«Станция Сити-17», - сказал поезд.

29 Июн 2017, 20:06:29
Источник: Raising the Bar
Автор: Marc Laidlaw
Перевод: Инициативная группа на форумах сообщества сайтов Наша-Life


Галерея

Недавние обсуждения

Онлайн

  • Точка Гостей: 29
  • Точка Пользователей: 0