Путешествие Гордона к убежищу Илая через свалку разбитой техники и пещеры муравьиных львов

---

Пригнанное ветром облако пыли замело следы за Отцом Григорием, священником  Рэйвенхольма. Ступив в сумрак заброшенного города, он полностью пропал из виду.

Гордон повернулся спиной к минному полю и устремился к скальной гряде, у которой чьими-то руками был сложен каменный курган, увенчанный импровизированным флагом. Путевая отметка.

- Есть тропа, - сказал ему тогда Григорий, - которая ведёт к лагерю Илая. Но лишь немногим они предоставила безопасный проход. Поэтому-то столько людей предпочло остаться со мной, несмотря на защиту, что предлагал Илай. Там, снаружи, есть нечто. Некто, кого я замечал с окраины города. Они не заходят в Рэйвенхольм. И за это я благодарен Богу.

Вид, который открывался с гряды, можно было охарактеризовать как сцену бездействия и запустения. Ландшафт был усеян обломками железа, словно кто-то взял содержимое целой свалки металлолома и сбросил его с огромной высоты. Поле обломков дало бы укрытие от воздушных патрулей, но в тенях под кусками металла таился ужас иной природы.

Издалека донёсся своеобразный, резкий звук, подобный которому Гордон не слышал со времён Чёрной Мезы. Кажется, за звуком последовала отдалённая вспышка жёлтого света.

Одиночный хаундай не представлял большой угрозы.

Но если там водится стая…

Он поднёс бинокль к глазам и осмотрел тёмную долину впереди.

Фан-арт от A-Shift

Следующая отметка тропы расположилась у такой же каменной груды впереди. Перед тем, как тронуться дальше, он взглянул на курган под своими ногами. На поверхности одного из камней был выцарапан знакомый символ – знак лямбды, что часто указывал на тайники в канализациях Сити 17. Заметив тусклое свечение, исходившее из-под камня, Гордон перевернул его и вынул маленькую аптечку. Пока что она была ему ни к чему – Отец Григорий позаботился о его ранах – но запасная определённо придётся кстати. 

Съехав со скалистого склона, Гордон спрыгнул с края утёса и тяжело приземлился на поверхность раскинувшейся вокруг свалки. Несколько камней, что он увлёк за собой своим спуском, продолжили катиться вперёд, отскакивая от твёрдой породы, ударяя по кускам металла и в целом производя огромное количество лишнего шума. Но больше, чем шум, Гордона взволновало тихое шипение, что раздалось, подобно эху – или же ответу на камнепад.

Что это было?

Гордон проследил взглядом за последним из катящихся камней, за тем, как тот проехался по покрытому ржавчиной участку самолётного фюзеляжа и упал, наконец, на песок. Но на этом камень не остановился. Он продолжил двигаться – вернее, погружаться, пока не пропал целиком. Шипение сопровождало процесс, а затем затихло. Всё вокруг стихло.

Гордон вновь осмотрел окружающее пространство, уделяя больше внимания деталям. Курган впереди, как оказалось, был выложен аккурат в пределах участка твёрдой породы. А вот пространство вокруг, между кусками металла, выглядело так, как будто тут только что пахали землю. Чего стоило ожидать в том случае, если он ступит на один из многочисленных островков песка?

Картина вокруг неприятно напоминала ловушку прячущегося в песке насекомого – такого, как муравьиный лев – вот только чёткой границы данной ловушки не было видно, а значит, избежать её будет не так-то легко.   

У его ног лежала наполовину засыпанная бутылка из-под содовой с запечатанным грязью горлышком. Он подобрал её и кинул на песчаный участок – как раз рядом с не так давно погрузившимся камнем.

Через пару секунд бутылка так же пропала из виду, оставив после себя лишь слабое облачко пыли. Гордон стал пробираться по краю фюзеляжа, словно по плоту, покоящемуся на море из песка. Порошок под ногами был мелким, почти напоминая жидкость. Нечто переработало почву поблизости, превратив её в эту субстанцию. Какое-то устройство Альянса? Но зачем? Какой смысл несла бы для них эта процедура? Пожалуй, вина лежала на некоем существе. Да, на твари наподобие земляного червя, что поглощает землю, чтобы превратить её в эту взвесь, в которой так легко перемещаться и захватывать объекты.

Вот только черви никому не вредят, сказал себе Гордон. А тогда, стало быть, и это существо должно быть безвредным. А вот производимый им песок – другое дело: глубина зыбучего слоя может быть какой угодно, а стоит попасть в него – и выбраться, возможно, не получится. Комбинезон HEV едва ли был предназначен для того, чтобы плавать в песчаной толще.

Так что…

Требовалось изучить ландшафт, выявить участки твёрдой породы, что-то, что даст надёжную опору под ногами. Очевидно, что куски металлолома сами покоились на камнях, иначе они бы давным-давно утонули. Но вот область вокруг них представляла собой сплошной зыбучий песок. Не стоило надеяться и на то, что тропа до следующего кургана безопасна: та почва, что неделю или месяц назад была твёрдой и крепкой, теперь могла вся представлять собой труху.
 
Кратчайший путь – не обязательно самый наглядный, или самый прямой.

Подобравшись к краю фюзеляжа, Гордон перепрыгнул узкий промежуток между двумя частями обшивки, чем заставил металл прогудеть в ночи – самый громкий звук за всё время. Интересно, а как хаундаям удавалось выживать на песке?

Впереди расположилась скалистая коса, но уверенности, что удастся достичь её в едином прыжке, не было. Он осмотрелся, и, найдя застрявшую среди обломков безымянную металлическую банку, извлёк её и кинув вперёд, между собой и камнями. Банка ударилась об землю и застыла. Можно было прыгать. Преодолев промежуток, Гордон вновь подобрал банку, а затем перебрался на косу.

Он преодолел уже большую часть пути до кургана. В очередной раз кинув банку, он попал по склону каменной груды. Отскочив, банка приземлилась в нескольких метрах от кучи. Он ступил на землю и осторожно, едва отрывая ноги от почвы, подошёл ближе, чтобы достать её. Наконец, он уже был близок к кургану.

Хсссссссссссссс…

Почувствовав дрожь под поверхностью земли, Гордон стал дико озираться вокруг.

«Держись ближе к кургану», подумал он. «Он на твёрдой земле».

Словно подслушав его мысли, груда камней начала обрушиваться, роняя разделённые камни на песок и теряя их в предательской изрытой почве.

Последним, что ещё удерживалось на поверхности, была повязанная на сломанную палку тряпка, что недавно была флагом на верху кургана. А теперь и эта его часть погрузилась в песок.

Кинув банку на площадку, где только что возвышался курган, Гордон с облегчение услышал, как та стукнула об землю и пролетела ещё несколько метров, прежде чем столкнуться с листом металла. Отступив назад, он начал рассчитывать свой следующий прыжок, но за миг до его действия земля словно взорвалась в облаке пыли и каменного крошева.

Нечто громадное и блестящее вырвалось из-под выветренной породы и растянулось перед Гордоном. Должно быть, это и был здешний верховный обитатель – муравьиный лев, повелитель разворошенного гнезда. Несмотря на свои габариты, он легко перемещался на своих шести искривлённых ногах, легко переступая на песке. Своим ярким предупреждающим камуфляжем насекомое напоминало осу. Сверкая крыльями, существо взмыло, целясь своими щелкающими челюстями в горло Гордона.

Похоже, дробовик всё ещё пребывал под действием молитвы Григория: всего один выстрел – и муравьиный лев покатился назад, как рулон мокрой бумаги, и застыл шелестящей грудой хитина.

Гордон прикинул место падения льва и прыгнул. Услышав тихий шелест песка, и почувствовав, как его лодыжку начало затягивать, он спешно переступил. Шелест не прекратился, хотя земля и казалась твёрдой. Он отступил назад и подтянулся к каменистой гряде, сходя, наконец, с зыбучей почвы.

Обернувшись, он увидел, как земля вокруг зашевелилась, забурлила, и вот ещё один муравьиный лев выпрыгнул на поверхность – и следом за ним ещё два его сородича.

Они помедлили с атакой, обходя растерзанное тело первого существа, а затем покивали своими блестящими инопланетными головами в сторону Гордона. Завизжав, все трое распустили свои крылья и спикировали на него, ударяя своими заострёнными лапами. Он выстрелил в одно из созданий и увернулся от атак двух других. Гордон заспешил к укрытию на вершине склона, все ещё не зная, что собой представлял путь впереди. Край скалы наверху слабо выделялся на фоне ночного неба, давая возможность оценить его высоту – и преимущество, что даровала такая позиция. Но по мере приближения к своей цели он стал замечать чёрные силуэты, что усеяли гребень. Каким-то образом тем львам удалось призвать себе на помощь сородичей, которые теперь отрезали ему путь к отступлению. Сопротивляясь волнам противников, он вновь и вновь разряжал в них дробовик, заставляя врагов падать замертво; а когда перезаряжаться было некогда, он доставал свой автоматический пулемёт и усеивал насекомых пулями.

Тварей было много, но их панцири были хрупкими. Они падали вокруг, сражённые, визжащие, их крики напоминали звук рвущегося металла. Пока он достиг гребня, он уже ожидал, что за ним окажутся целые тучи насекомых – окрылённые легионы созданий, стремящихся пожрать всё на своём пути.

К счастью, земля под ногами представляла собой твёрдую чёрную скалу. Хотя львы и забегали на окружающее пространство, по крайней мере, они не смогли бы атаковать его из-под земли. Перебежав немного по вершине гребня и отстреливаясь от преследователей, он остановился и взглянул вниз. Впереди расположилось то, что, по всей видимости, было остовом перевёрнутого корабля – металлическая оболочка, выглядывающая из-под песка. Она обещала защиту от наступающих насекомых, что продолжали прибывать, пока их сородичи умирали под градом пуль.

Как будто решив пересмотреть свой подход, группа львов остановилась и стала ждать его приближения на узкой полоске песка, что отделяла скалу от корабля. Пересечь это место будет затруднительно…

Он вынул одну из гранат, дарованных Отцом Григорием, выдернул чеку, и бросил снаряд. Граната ударилась о панцирь одного из львов и отскочила, приземляясь на песок. Почти сразу же она была проглочена зыбучим слоем, подтвердив тем самым опасения Фримена.

Мгновение спустя на песчаной полосе взмыл гейзер из пыли и огня, заставив муравьиных львов взвыть. Существа устремились в стороны от эпицентра, мелькая своими крыльями, челюстями и остроконечными лапами. Гордон поспешил пробежать через обескураженную группу тварей, перескочил через песок и устремился наверх, к металлическому остову, чья поверхность гудела под его ногами. Позади него львы перегруппировались и начали преследование. Он бежал, не останавливаясь и не оборачиваясь, суетливо перезаряжая оружие. Добежав до дальнего конца остова, он остановился и взглянул вниз.

На земле впереди расположилось создание иного рода. Если муравьиные львы с их метровым ростом казались ему большими, то данного представителя впору было назвать титаном – тварь была как минимум вдвое выше человека, а его мощное вытянутое тело было длиной с автомобиль. Хитиновые пластины на голове существа отсвечивали металлическим, стальным блеском, и было ясно, что такую защиту не пробить пулями. Существо стояло, окружённое сворой муравьиных львов, которые казались по сравнению с ним лилипутами. Похоже, меньшие создания относились к своему вожаку со страхом и уважением. Когда один из обычных львов подошёл слишком близко, гигант наклонил голову и легко отшвырнул его в сторону, словно пушинку.

Гордон сделал шаг назад, пытаясь понять, заметила ли его тварь. Вожак наклонил голову из стороны в сторону, словно прислушиваясь, и сделал несколько на удивление аккуратных шагов, а затем принюхался. Можно было в буквальном смысле услышать дыхание зверя.

В тот же момент стало очевидно, что вожак уловил его запах. Всё тело огромного существа напряглось, голова устремилась в направлении желанной добычи, а малые львы, как показалось, среагировали на невидимый сигнал своего повелителя.

Вторая граната уже была зажата в руке Гордона. Брошенный снаряд приземлился рядом с лапами муравьиного стража. В то время как обычные львы отпрянули назад, словно наученные опытом своих погибших товарищей, страж едва ли не презрительно отнёсся к такой угрозе. Существо наклонило свою бронированную голову и слегка катнуло гранату, словно лошадь, обнюхивающая упавшее яблоко. Когда граната взорвалась, раскидывая лежащих вокруг львов, великан лишь шагнул назад и тряхнул головой - всё было ему нипочём.

Гордон повернул назад, озираясь и пытаясь найти какую-нибудь пропущенную деталь, возможно, обходной путь, что он не увидел ранее. Он уже почти забыл, что за ним гнались ещё львы, но твари уже и сами отступали. Безуспешно пытаясь забраться на гладкий остов, они по очереди возвращались во тьму – туда, куда ему не стоило за ними идти: без сомнений, так он лишь увяз бы в зыбучем песке. А идти назад… какой смысл? В то же время, продолжать путь вперёд было безумием.

И тут, в тусклом свете ночного неба, он разглядел смутный символ, начертанный светящейся краской на одной стороне остова - лямбду. Панель с нарисованным на ней знаком была проклёпана по периметру – это была потайная дверь. Ведь, в конце концов, не он первый шёл этой тропой. Он подцепил край люка и приоткрыл его, заставив ржавый металл прогудеть. Внизу было темно, но тихо – это придавало уверенности. Гордон спрыгнул вниз, и люк за ним захлопнулся.

Включенный фонарик освещал широкое пустое пространство с изогнутым ребристым потолком, придававшим комнате сходство с неким искажённым видением собора. Пол трюма, что некогда был его потолком, заворачивался в том месте, где была прорезана дыра – очередной лаз. Он направил луч фонаря внутрь и увидел в следующей комнате перевёрнутую мебель, старый матрас, свёрнутый в углу, и несколько пустых банок из-под еды. Стена была покрыта копотью, как будто прошлый обитатель пытался что-то готовить себе на огне – а дым уходил в дыру, через которую только что спустился Гордон.

Перешагнув через высокий порог перевёрнутой двери, он оказался в коридоре, что шёл вдоль борта корабля. По направлению к носу судна коридор оканчивался тупиковыми ответвлениями и завалами. Кормовая же его часть вела намного глубже, чем можно было представить изначально. Гордон думал, что наземная часть корабля, по которой он убегал ото львов, была всем, что осталось от судна, но теперь он понимал, что большая его часть находилась под землёй и была относительно нетронута. Как бы этот корабль ни оказался в пустыне, он уже давно пребывал под зыбучими песками, и почти полностью погрузился в них. Что ж, по крайней мере, металлическая поверхность была непроходима для львов. Наверное. Проходя мимо экранированных коаксильных кабелей и заточённых в клетки потухших ламп, он напомнил себе, что не стоит сразу делать выводы касательно поведения здешних обитателей.

Он задумался о знаке лямбды. Было ли это указанием на возможность безопасного ночлега, или же символ означал тайник с оружием, или припасы, или же всё это служило дополнительным входом в лагерь Илая? В последнем случае он уже явно сбился с намеченного пути. Как бы там ни было, он мог поискать здесь снаряжение и затем вернуться на тропу. А может, к лагерю получится выйти через корабль. Рано или поздно он это выяснит.

Он подошёл к перевёрнутой лестнице. Теперь она представляла собой лишь тёмный провал, вернуться через который после спуска будет невозможно. Он прислушался, но ничего не услышал. Здесь даже было тише, чем в исследованных перед этим частях корабля – окружающая судно почва заглушала все звуки, даже его собственные шаги. Он совершил прыжок и оказался в очередном коридоре, вот только на этот раз помещение не было изолировано – борт корабля в этом месте был пробит, и лёгкий сквозняк намекал на присутствие открытого пространства поблизости. Гордон посветил в брешь и увидел гладкий, словно отполированный камень, инкрустированный вкраплениями оплавленных силикатов.
Туннель.

Он скользнул в устье прохода. Туннель шёл под откосом, продолжаясь на неопределённую длину. Стараясь двигаться как можно тише и внимательно вслушиваясь в окружение, Гордон сначала направился к корме корабля. Через несколько метров, однако, туннель стал заворачивать наверх под таким острым углом, что забраться по нему не представлялось возможным. С другой же стороны проход уходил в сторону от корабля и вёл вниз. И, словно с тем, чтобы распылить любые остатки сомнения, стена поблизости была отмечена нарисованной мелом лямбдой. На ум Гордону пришло сравнение с Арне Сакнуссемом, персонажем романа Жюля Верна, который вёл своих последователей к центру Земли, оставляя на своём пути схожие метки.

Будучи немного более уверенным, он продолжил свой спуск.

Туннель обладал на удивление ровной поверхностью, словно он был создан какой-то машиной либо же крайне упорным и аккуратным существом. Надо было следить за собой, чтобы не дать монотонному окружению загипнотизировать себя… с его усталостью было легко впасть в летаргический транс. Однако когда однообразное окружение сменилось первой развилкой, это подействовало, как впрыск адреналина в кровеносную систему.

И причиной для внезапной тревоги был не сам факт развилки, а то, что он услышал тихое, но стойкое гудение муравьиного роя, а также понял, что тот туннель, по которому он прежде спускался, был необитаем – но другими активно пользовались. Как будто хуже уже стать не могло, очередная лямбда указывала именно на тот проход, из которого доносилось жужжание насекомых.

Продвигаясь по туннелю, он ожидал, что с минуты на минуту выйдет на оживлённый участок с кучей насекомых на нём. Узнаваемый хитиновый скрежет становился всё громче, а щелканье челюстей насекомых – всё отчётливее.

Наконец проход вывел его к очередной развилке над более широким туннелем. Внизу, в паре метров от его ног, туда-сюда то и дело сновали муравьиные львы. Существа не обращали на него никакого внимания. А соседнее устье туннеля, было, конечно, отмечено лямбдой.

Гордон шагнул назад, наблюдая за прибывающими и уходящими насекомыми. Они, похоже, не замечали света его фонарика. Это придавало немного уверенности.

В потоке насекомых периодически намечались просветы – иногда по несколько секунд никто из существ не появлялся, но рано или поздно всегда прибывала очередная вереница созданий. Насекомые двигались в обоих направлениях, иногда сталкиваясь и ощупывая друг друга усиками и лапами, прежде чем возобновить движение. И вот снова развилка опустела. В наступившей тишине можно было услышать шелест крыльев одного из насекомых, решившего ненадолго взлететь в темноте где-то неподалёку.

Он присел и стал ждать. Поток муравьиных львов то становился плотнее, то пропадал, лишь для того, чтобы возобновиться секунды спустя. Один из муравьиных львов пересёк луч его фонаря и пропал в темноте. Сразу же после него уже другое создание так же попало под луч. Этот лев перемещался медленно, словно хромая, и Гордон задумался, не было ли оно одним из существ, которых он ранил на поверхности. Хромой лев, казалось, вообще не спешил уходить, в то время как его сородичи суетились внизу, приближались, шумели.

Наконец калека пропал из виду. Гордон спрыгнул вниз и пересёк туннель, направляясь к противоположному устью, и обнаружил, что его поверхность куда более скользкая, чем он ожидал. Зацепиться было не за что, как бы он ни пытался.

Проход, из которого он спустился, теперь располагался слишком высоко, чтобы вернуться в него. Что ж. Из туннеля слева не раздавалось ни звука. Гордон поспешил зайти в него, освещая путь с фонарём, однако вскоре он пришёл к резкому подъёму – очевидно, именно сюда залетали насекомые, которых он слышал ранее. Возвращаясь к развилке и держа наготове дробовик, он ожидал неминуемой схватки. Проходя мимо неприступного устья, отмеченного лямбдой, он с разочарованием подумал о своей неудачной карьере последователя Арне Сакнуссема.

По непостижимо удачному стечению обстоятельств, именно в это время муравьиные львы перестали наводнять туннели. По мере его продвижения вперёд, однако, он всё отчетливее слышал стрёкот насекомых. В любой момент он выскочит на них, увидит сверкание бронированных глаз в темноте.

Он неожиданно вышел на широкий участок пути… настолько широкий, что границ видно не было. Впереди, однако, можно было заметить скопление муравьиных львов, их блестящие панцири. Гордон отошёл в сторону и присел рядом с перевёрнутым куском булыжника. Издаваемый существами звук поражал воображение – пространство здесь было заполнено совместным гулом, словно на арене с толпами народа. Он опустился на корточки и перевёл дыхание, убеждая себя, что пока он держался вдали от главного прохода, он был скрыт от внимания тварей. Стоя на одном колене, он заметил неподалёку какое-то движение. Жирная маленькая личинка лежала на земле… ну, не то чтобы маленькая – разве что в сравнении с взрослым муравьиным львом. Создание было размером приблизительно с буханку ржаного хлеба, и сейчас оно направилось в его сторону.

Несмотря на в целом не слишком положительное отношение к разнообразными насекомым, Гордон решил усмирить в себе желание пнуть маленькую тварь. Нельзя было предсказать её реакцию на враждебное действие; а учитывая само присутствие личинки, было очень вероятно, что он находится поблизости от гнездилища львов. Лучше вести себя приличнее.

Создание продолжало ползти к нему, словно чувствуя его каким-то неведомым образом. Оно подняло свою короткую голову, подобно гусенице, тянущейся к листочку. Гордон отодвинулся назад и встал.

Поднявшись на небольшой скальный уступ, он направился в другой туннель. Направив луч фонаря на стену рядом с устьем прохода, он увидел очередной намеченный мелом знак лямбды. Выходит, он всё же идёт в верном направлении, и скоро покинет инфернальное гнездо.

Он нагнулся, забираясь в тесный проход, сперва на четвереньках, затем - пригнувшись, чтобы не удариться головой об низкий потолок. Далеко же он уже забрался. Этот туннель, по-видимому, был заброшен насекомыми – так же, как и первый, что вёл от корабля. Продвигаться стоило медленно, надо было экономить силы – неизвестно, что за угроза ждала впереди.
Данная угроза не замедлила материализоваться, словно подслушав его мысли.

Туннель заканчивался расширением, ведущим вниз, к перпендикулярно шедшему проходу. Гордона охватило чувство дежа вю. Внизу туда-сюда сновали муравьиные львы, и периодически где-то справа раздавалось жужжание крыльев… картина была зеркально повёрнута, но в остальном – идентична виденной ранее. Посмотрев наверх, Гордон тут же увидел  значок лямбды.

Значит, теперь он стоял в том самом проходе, в который он не сумел забраться с первого раза. А под ногами другой проход вёл в гнездо, и за всё это время он не приблизился к тому, чтобы найти выход. Что ещё хуже, ему придётся вернуться в сердце улья, чтобы обойти его – или же пробираться через него.

Не видя иного выхода, он побрёл назад. Когда он вернулся ко входу в обширную гнездовую камеру, маленькая личинка всё ещё ждала его – на том же месте, где он оставил её несколько минут назад.

Существо подняло свою слепую голову и легонько застрекотало, одновременно засветившись, словно приветствуя его таким образом.

Гордон не мог больше сдерживаться. Он перенёс столько оскорблений. И теперь… быть обсмеянным… этим слепым, уродливым, нечеловеческим существом!

Он занёс над личинкой ногу и наступил, перенося всю тяжесть своей фрустрации на панцирь твари. Та завизжала и лопнула.

В ту же секунду весь жужжащий, стрекочущий, хаотически роящийся улей издал коллективный рёв, переходящий в нотки бешенства.

И затем… затем улей погрузился в полную тишину.